Большинство психологов и психиатров состояние влюбленности сравнивают с болезнью. Когда мы влюбляемся, все наши мысли принадлежат объекту своей страсти. Ослепленный любовью мозг многого не замечает, и мы свято верим созданному в своем сознании образу.
Не живем в настоящем, а строим воздушные замки, готовы простить своим любимым все, забываем о собственных желаниях и целях, считая их неважными. Наша вторая половина видит это, все понимает, но не может оправдать наши ожидания. Он чувствует себя виноватым, испытывает чувство стыда, сожаления. Не может простить себе свои ошибки и, снова и снова совершает их. Эти чувства многих людей затащили в «болото», из которого они не в состоянии выбраться.
Первый день дома
Перед родами она перестирала и нагладила всю детскую одежду. Купила и для себя красивый синий халатик. В родилку муж заезжал редко. Работает, успокаивала она себя. Доченька родилась маленькая, красивенькая. Дни тянулись бесконечно. Малышка плохо набирала вес, поэтому в больнице пришлось подзадержаться. Позвонить мужу было некуда. Правда, один раз он приехал, подвыпивший, какой-то чжой. Соседки успокаивали ее рыдающую от обиды, что не она одна такая. Выписка пугала, как она сообщит мужу. Роддом находился в другом конце города. Как она поедет одна с малышкой, да и одеяльце было оставлено дома. Выручила медсестра, подала телеграмму. Приехал он на второй день, с коробкой конфет, на машине. Все чин-чином. А она испугалась, когда впервые увидела свою доченьку развернутой.
— Почему она такая скрюченная? Я смогу завернуть ее назад? – ее охватила паника. – Почему вы не сказали мне, что с ней, что-то не так?
Медсестра рассмеялась
– Ты что никогда новорожденных не видела? Они все такие.
Такие. Что она будет с ней делать дома? Как превратить ее в то – аккуратно завернутое полешко, с милыми распахнутыми глазками и причмокивающими губками. В машине муж держал малышку на руках, разглядывал ее, был очень возбужден. Когда приехали домой, он виновато сказал, что пригласил гостей, такое событие надо отметить. Гости уже вовсю хозяйничали в их комнатушке. Пахло жареной курицей. Ей очень захотелось кушать, но подходить к столу не хотелось. Малышка крепко спала. Она сидела рядом с ней на кровати и переживала, что же она будет делать, когда доченька проснется. Гости – три мужчины и две женщины, его коллеги с работы, не уходили, они оживленно болтали за столом, поздравляли мужа и ее с новорожденной. Вскоре они уже забыли, зачем пришли. Громко вспоминали истории про пьянки на работе. Ей хотелось переодеться, отдохнуть. Никто не обращал на нее внимания .Тихонечко позвала мужа, он посмотрел недовольно на нее пьяными глазами. И тогда она не выдержала.
— Немедленно уходите все отсюда, разве вы не понимаете, что здесь маленький ребенок. Женщины вам-то не стыдно, вы же сами матери?! – закричала она.
-Сучка! К ней гости пришли, а она выделывается, — впервые в жизни замахнулся на нее муж. Гости, изрядно опьяневшие, недовольные засобирались. Муж рванулся их провожать. Дочка уже зашевелилась и вскоре подала голос.
— Сейчас, сейчас маленькая моя, заворковала она, — я тебя перепеленаю, покормлю. Развернула со страхом, как же запеленать эти скрюченные ножки. Удалось немного расправить, замотала в большую пеленку и дала грудь дочке. Она вцепилась в сосок. Господи,какая она то голодная, надо покушать хоть немного. Покормив дочку, она подошла к столу. Окурки, разлитая водка, затоптанный пол.
Усмехнулась про себя: сама себе такую долю выбрала, терпи. В кастрюле лежали три куриные лапки. Она с жадностью вцепилась зубами в курицу, и тут дверь распахнулась.
— Жрешь, подлюга! Ее поздравить хотели, а она кричать. Позорит меня, сучка. Да как ты посмела! Он размахнулся и ударил ее в лицо. Она отскочила. Слезы полились градом.
— Айрат, ты понимаешь, я устала. Я кушать хочу, спать. Я, правда, сильно, сильно устала.
— Кушать хочешь? Его красные, осоловевшие от водки, глаза сузились, рот перекосился. Он размахнулся и швырнул в нее обглоданную куриную кость. Анна едва успела прикрыть дочку.
— Не надо, пожалуйста, не надо, она же такая маленькая! – дико закричала она. Он подбежал к ней и ударил со всей силы в грудь.
— Скот, ты бесчеловечный скот, — Анна схватила малышку и выскочила из комнаты. Куда идти? На длинном коридоре их малосемейного общежития была тишина. Все куда- то подевались. Она заскочила в женский туалет и прислонилась к стене.
— Маленькая моя, девочка и как мы с тобой будем жить? – она громко зарыдала. – Ты не умрешь, ты же, правда, не умрешь? Что мне делать, девочка моя?
Тридцать дверей коридора были наглухо закрыты. Наверно, если бы это было в кино или в книге, люди бы вышли и показали бы распоясавшему отцу его место. Но это была жизнь. Она не знала, о чем думали эти люди, она уже ни от кого не ждала помощи. Ей было страшно, что с ее малышкой может что-то случиться. Анна обессилено сползла вдоль стены и дала грудь малышке. Послышались шаги, в туалет зашла молодая девушка. Увидев их, она прошептала – О, боже!, — схватила ее за руку и увела к себе в комнату. Люда, так звали соседку, извинялась перед ней, что не вмешалась, услышав скандал. Она напоила ее чаем с батоном и маслом. Люда и сама была беременной и не могла дождаться, когда выйдет в декрет, чтобы уехать к маме. Она недоумевала, почему Анна, зная, что муж ее пьет, не уехала рожать к родителям.
