Видимо, на небесах люди задуманы злобными существами. А Бог, если он есть – он злой или добрый? В детстве я часто слышала, что Боженька накажет, если я буду неправильно вести себя. И я боялась его. Сейчас говорят, что он добрый и находится внутри нас. То есть мы сами божества. Но кто-то из вас видел абсолютно доброго человека. Есть люди воспитанные, умеющие держать себя в узде. Но они все равно не добрые.
Почему мы стремимся быть добрыми? Да потому что хочется жить спокойно, комфортно. Но никуда не денешься от своей злобной натуры, заложенной изнутри человека, и при малейшей конфликтной ситуации зло прорывается наружу. Кто-то строит интриги, кто-то разрушает себя изнутри, стараясь сдержать в себе гнев. В общем, все мы ведем себя по-разному, но ни один из нас не застрахован от злости.
Печальный отъезд
Не прошло и двух месяцев, как он снова вернулся пьяный и злой. Анна, не раздумывая, схватила дочку и выскочила из комнаты. Спустившись на первый этаж, поняла, что идти раздетым некуда, на улице зима. Она решительно постучалась в одну из комнат. Дверь открыла молодая, приветливая женщина. Впустила их. Объяснять ничего не пришлось. Она уже все знала об них.
— Уезжать тебе от него надо. Он никогда не исправится, горбатого могила исправит. Калечишь жизнь себе и ребенку. У меня отец такой же был, потом я в детдоме воспитывалась. Я своего мужа несколько раз посылала, помочь тебе, но он считает, что нечего в чужую семью соваться.
— А сейчас, что? Может милицию вызвать?
— Наверно, надо – вздохнула ее спасительница.
Милиция приехала вскоре. По иронии судьбы муж уже спал. Проснувшись, ничего не мог понять.
— Анечка, я же обещал, что не буду больше скандалить, почему ты не поверила мне. Зачем ты это сделала.
Утром муж не вернулся. Она пошла в отделение. Там сказали, что по ее заявлению мужа посадили на пятнадцать суток.
— А мы, как же мы с дочкой будем жить? Я не справлюсь одна. – Анна разрыдалась, умоляла, просила вернуть ей мужа. Но никто не хотел входить в положение этой плохо одетой, исхудавшей, с подглазниками под глазами, женщины. Она услышала, как один милиционер произнес: «Пить надо меньше, нарожают детей, а сами от рюмки оторваться не могут». Дожилась, она абсолютная трезвенница, выглядит как алкоголичка, за что же жизнь с ней так жестоко поступает.
Назавтра, впервые пришлось расстаться с доченькой. Занесла ее Нине – жене брата Айрата, а сама отправилась туда, где отбывал наказание муж. Увезли его в город, до которого было двадцать минут езды на автобусе. К мужу ее не пустили, сказали, что где-то он на общественных работах, зато снова увидела искреннее недоумение, даже осуждение в глазах сотрудника милиции: «Замечательный человек Ваш муж, спокойный, покладистый, руки золотые. Не понимаю, за что Вы с ним так. Но отпустить раньше я его не могу, не в моей компетенции».
Вернулась домой в слезах. Покладистый, спокойный, да видели бы вы его пьяного. Тяжело им было вдвоем, к родственникам мужа идти совсем не хотелось, подруги жили далеко. Одиночество давило, хотелось кому-то излить свое горе, да и просто поболтать. Вспомнила девушку, с которой вместе гуляли с колясками, а встретившись, напросилась к ней в гости.
Вернувшись уже поздно вечером, застала взломанную дверь в комнате, на столе лежал огромный нож. «Сбежал!» — была первая мысль в голове. «Наверно , хотел их зарезать. Где он сейчас?». Слава богу, замок работал, но хотя разве поможет от него злого замок.
Тяжко вздохнув, и не придумав, куда бы уйти, она стала укладывать дочь. Всю ночь вздрагивала от малейшего шороха. После этого она приняла решение, уехать от него навсегда. Утром сходила на телеграф и подала телеграмму матери: «Мама, Айрат в тюрьме, приезжай».
Мать приехала уже на следующий день. А Анна уже передумала уезжать. Ей передали, что муж приезжал за теплыми вещами, на улице сильно похолодало. А так как ключа у него не было, он взял у соседки нож и взломал дверь.
— Мама, я не хочу уезжать. Я люблю его. Он исправится, вот увидите.
Но мать ничего не хотела слушать, у нее уже были куплены для всех билеты на обратную дорогу, да и понимала она, что оставлять дочь здесь уже нельзя.
Анна собирала вещи, надеясь, что уезжает ненадолго. Мать убедила ее взять зимнюю одежду.
Шел конец октября. На улице резко похолодало. Теплоход своим дном стучал о лед, и ей казалось, что сейчас они утонут. Ей этого очень хотелось. Ехали в4-х местной каюте. Мать молчала, маленькая доченька была спокойна. Глаза Анны были в слезах. Хотелось лечь на пол каюты и завыть. Горькие мысли о дальнейшей жизни не покидали ее.
Как они будут жить дальше? Никогда, никогда она не выберется больше из этого болота. Ей всегда придется жить в маленькой тесной квартирке родителей. В мыслях Анны все зловещее и зловещее рисовалось безрадостное будущее. Айрат! Он вернется, прочтет ее записку и пойдет за утешением к своей поварихе Маринке. А им с доченькой придется прожить долгую и серую безрадостную жизнь в своем маленьком лесном поселке.
Теплоход шел с опозданием. Приехали домой уже ночью, мороз на улице был двадцатиградусный.И так-то в душе лед, а тут еще и с погодой так подфартило. Анна посмотрела на мать. Та худенькая, маленькая в тонком весеннем пальтишке ежилась от холода.
— Мамочка – бросилась она к ней на шею – Прости меня.
— Пошли домой Аня, дочку заморозишь, кто ж думал то, что так резко похолодает.
Анна шла домой в глубоких раздумьях. Как жить дальше? Будет ли в ее жизни какой-то просвет. Она уже все простила своему любимому Айрату, вспоминая его недоумение в глазах. Он же обещал, что больше не будет ее бить. Почему она не поверила? А теперь все. Он никогда не простит ей того, что она сдала его в милицию. Вот Маринка, она бы поступила как-то иначе.
Дома их ждала маленькая кроватка с матрасом набитым соломой. Анна всегда осуждала мать за ее приверженность к аскетизму, какую-то скупость по отношению к красивым, современным вещам. Когда у нее одноклассниц родители покупали современную мебель, красивые шторы, клеили на стены обои, ей было очень обидно, что ее мать была категорически против всего этого. Она по старинке два раза в год белила весь дом от потолка до пола, неимоверно выматываясь от этого. И хотя в доме после таких ремонтно-генеральных приборок пахло свежестью и чистотой, радости особой они ей не приносили. Было жалко уставшую мать, привыкшую все делать самой, но помочь ей было невозможно. — И откуда у тебя только руки растут, — ворчала недовольная мать. – Лучше я одна.
Ну лучше так, лучше, Анна с чистой совестью отходила от матери, брала в руки книжку, и забившись где-нибудь в угол читала.
Вот и сейчас мать все время была в заботах. Не сказать, чтобы дома у них было чисто, так как мать, по-мнению Анны, делала все не так. Стиралась она только на руках, стиральную машинку не признавала, потом шла полоскать белье на речку, не смотря на погоду. Посуду мыла только руками, никаких губок, моющих средств она тоже не признавала.
Так вот и стала жить Анна в родительском доме. По вечерам она белугой ревела, представляя свою дальнейшую безрадостную жизнь, она очень скучала по Айрату и готова была ему все простить.
